Балтия и Россия в XIX-XXI веках
Владимир Кравцов
кандидат исторических наук, доцент,
патрон нашего сайта
От империи до колонии...
Часть 3.
Важно не кто правит, а как правит.
(продолжение - «Откуда есть пошёл» и кто такой Рюрик.)
Если отбросить великодержавно-шовинистические бредни, то все многовековые разговоры о месте исхода и этнической принадлежности Рюрика с братьями и вооружёнными соратниками – напрасная трата времени и сил, которые можно и нужно было прилагать к творческому созиданию, а не тупому переливанию из пустого в порожнее.
В результате Россия столетиями топталась на месте, возлагая за это вину на кого угодно, – монголо-татар, Ливонский орден, поляков с литовцами, шведов и прочих персов с турками, – только не на себя. В оценке своих правителей с попами она всегда была непорочна, как Дева Мария, вне подозрений, как жена Цезаря, и чиста, как поцелуй ребёнка. И если бы не всякие иноземные супостаты совокупно с доморощенными, то… Ну, а что «то», действительно, – загадочное многоточие.
Впрочем, ничего загадочного, ибо это только авторам многозначительное «то» казалось, что было бы что-то такое! Исторический опыт показал, что ничего уж такого не случилось.
Прошли века. Монголо-татарское иго кануло в Лету. Ливонский орден в Бозе почил. Швеция вынуждена была покинуть пьедестал державы мирового уровня. Речь Посполитую растерзали и разделили между собой Россия, Пруссия и Австро-Венгрия. Турция и Персия присмирели. Царя-батюшку свергли и расстреляли со всей семьёй и прислугой. Три четверти века «созидали» социализм с коммунизмом.
Ну, и что? А ничего … хорошего ! Советская империя – родина развитого «социализма» развалилась. Самый крупный её осколок Россия, переполненная сверх меры, как никогда, дураками, казнокрадами, жуликами, ворьём, тащится со скрипом по скверным дорогам, подобно разбитой и не смазанной телеге, неведомо куда. Вернее, к пропасти…
И теперь уже не важно, кем был Рюрик – варягом или славянином. В любом случае исторический итог оказался плачевным. Но есть и другие примеры.
Однако, чтобы к ним обратиться, должен повторить кое-что, хотя и в несколько ином повороте, из того, о чём уже говорилось в предыдущих разделах темы. И за это приношу извинения читателям.
Как известно, 14 октября 1066 года в битве при Гастингсе герцог Нормандии Вильгельм одержал победу над английским королём Гарольдом Кротким, погибшим в той битве. Англосаксонская династия закончилась. Английский престол занял победитель, коронованный в Вестминстерском аббатстве как Вильгельм I Завоеватель, положивший начало новой династии английской короны – нормандской.
Рюрика, кем бы он ни был, – варягом или славянином, – наши далёкие предки всё же сами призвали править собой. Герцог Вильгельм Нормандский Незаконнорождённый высадился с войском в Англии без приглашения, на том лишь основании, что, будто бы, ему завещал корону предшественник Гарольда на английском престоле Эдуард Исповедник.
История с тогдашним престолонаследованием оказалась настолько запутанной, что до сих пор так и не пришли к окончательному выводу, кто же должен был стать английским королём после смерти Эдуарда – Гарольд или Вильгельм. А потому до сих пор нет ясности, имел ли нормандский герцог хотя бы формальные основания для вторжения на острова.
Нравилось ли жителям Англии то, что произошло почти тысячелетие назад? Не думаю. Любое иноземное вторжение никому и никогда не нравилось. Ещё бы!
Победоносное и даже сопряжённое с временным успехом вторжение иноземного супостата, в данном случае в эпоху средневековья, сопровождалось неизбежным перераспределением государственных должностей, перестановками в пользу пришельцев в иерархии крупных собственников, ощутимыми метаморфозами в сфере земельной и другой собственности и т.д.
Всё это в полном наборе происходило в Англии с приходом туда Вильгельма Завоевателя. Нового монарха окружали, преимущественно, пришедшие с ним вельможи из нормандской знати. Придворным языком стал французский. На английском языке говорило простонародье.
Разумеется, такого рода новации пришлого короля восторга у местного населения во всех его слоях не вызывали. Однако вскоре после коронации стало ясно, что Вильгельм не собирается присоединять Англию ни к Нормандскому герцогству, ни тем паче – к французской короне, а также и Нормандию включать в состав Английского королевства.
Он, определённо, как принято сейчас говорить, позиционировал себя как короля Англии. По-другому и быть не могло, потому что в противном случае опрокидывалась бы обоснованность его притязаний на английскую корону.
Что же произошло в развитии Англии, и было ли оно, это развитие в царствование Вильгельма I Завоевателя? Судите сами.
В этот период основано единое Английское королевство. Это стало возможным, в частности, в результате перехода местной знати в относительно короткий срок от неприятия нового монарха к сотрудничеству с ним. Были также утверждены законоположения и система управления королевством.
Невозможно переоценить проведение земельной переписи, которая воплотилась в «Книге страшного суда» или по иному – в «Книге Судного дня». Это был первый такого рода документ не только в истории Англии, но и средневековой Европы. Он заслуживает отдельного пространного комментария.
Вильгельм создал армию и флот. При нём началось строительство каменных крепостей, первой из которых был Тауэр (1078 год).
Эта страница английской истории не случайно отражена столь подробно в ограниченных рамках статьи. Мне хотелось показать, что, оценивая роль того или иного правителя, важно учитывать, не то, кем он был, но, прежде всего, каким он был.
Вот и в нашем случае. Пришёл в страну с войском уже не вполне скандинав-викинг, но ещё и не француз, а тем паче, вовсе даже – не англичанин. Но сделал для Англии больше, чем мог бы сделать самый, что ни на есть, чисто английский король.
На историческом пути англичан были и тернии, и розы. К их чести будь сказано, они умел преодолевать и отбрасывать тернии, сохранять и пестовать розы. Потому и построили ту Англию, которую мы видим сегодня. Страну с наиболее развитыми институтами свободы, демократии, права, гражданского общества. Не случайно здесь ищут и находят гостеприимный приют все преследуемые диктаторскими, тираническими режимами.
Впрочем, ещё в позапрошлом веке в Англии укрывались от преследований своих правительств выходцы из различных стран, в том числе из России. Достаточно вспомнить Маркса и Герцена. Да и российские социал-демократы проводили в 1907 году V съезд своей партии с участием Ленина в Лондоне.
Обнадёживает то, что кто бы и как бы не вставлял палки в колёса свободе и демократии, число стран, подобных Англии, – разумеется, не в деталях, а в определяющей сущности, – со временем увеличивается. Ныне они исчисляются уже не единицами, а десятками.
Нелишне заметить, что одними из первых от Британской империи отпочковались её колонии в Северной Америке, на основе которых развились США – современный эталон свободы, демократии, соблюдения прав человека, независимой судебной системы, гражданского общества и других демократических ценностей.
Показательно и то, что бывшие английские доминионы сегодня – высокоразвитые современные государства со всем набором демократических ценностей, которые там неукоснительно культивируются. При этом интересно, что во всех этих странах, формально, главой является английская королева. Речь о Канаде, Австралии, Новой Зеландии.
Ещё одна конституционная монархия, Япония, весь период после Второй мировой войны идёт по пути свободы и демократии, благодаря чему, поражает мир разносторонними достижения, уже вошедшими в историю под названием «японского чуда».
Приверженность демократическим ценностям привела в семью высокоразвитых стран Республику Корея (Южная Корея).
В настоящее время и некоторые развивающиеся страны Юго-Восточной Азии и других регионов Земли придерживаются идеалов свободы и демократии.
Не говорю уж о Евросоюзе, куда входят 27 государств Западной и Восточной Европы. Разумеется, не все они находятся на одинаковом уровне развития, но твёрдо привержены демократическим ценностям. В их число входит и Литва. Но для этого ей пришлось пройти нелёгкий исторический путь.
Как уже отмечалось, начало государственности в Литве относят к X веку. Хотя княжества и князья появились здесь гораздо раньше, некоторые историки считают, что, поскольку княжества были очень маленькие, и даже имена князей до нас не дошли, то и считать это время началом государственного строительства нельзя.
Мне же кажется, что наличие определённой населённой территории во главе с конкретным владетелем, действительно, может, ещё и не государство, но это уже зачаток его, определённо. Поэтому вполне допустимо, что государственное строительство в Литве началось значительно раньше X века. Но это тема отдельного исследования.
Русским великодержавным шовинистам, которым и сегодня принадлежит власть в стране на всех уровнях, греет сердце идея России как старшей сестры всех, кто входил и по сию пору входит в её состав либо так или иначе соприкасался и соприкасается с ней. Поэтому и в вопросах государственного строительства они требуют от историков доказательства этого российского приоритета. Да вот есть ли для этого основания? Давайте посмотрим.
Допустим, литовская государственность начинается только с X века, а Вещий Олег с малолетним Игорем спускается из Великого Новгорода в Киев в 882 году, то есть в IX веке, и начинает строить Государство Российское. Но ведь в данном случае важен не сам процесс, а его итог. А он, этот итог, далеко не в пользу России.
Хотя считаю необходимым отметить, что, вопреки устоявшемуся с давних времён в отечественной историографии мнению, история России начинается не с призвания Рюрика на Русь (862 год), и не от Великого Новгорода, а тем паче не от Киева (882 год) ведёт она этот отсчёт.
Не вся территория обитания восточных славян была региональным истоком формирования России, а только Северо-Восточная Русь, конкретнее – Владимиро-Суздальское княжество. Этнической её первоосновой стала та часть восточно-славянского мира, которая совместно с финно-угорскими племенами создала основу русского народа. Что касается других восточно-славянских народов, то впоследствии они оказались жертвами имперской политики правителей России.
Но, если даже не принимать во внимание эту, на мой взгляд, бесспорную оговорку, это не меняет дела. Темпы государственного строительства, действительно, складывались не в пользу России.
Как утверждается, Литовское государство стало зарождаться в X веке. В это время о Москве, которая станет столицей Русского государства, и упоминаний никаких нет. Ничего о ней не слышно и в XI веке, и почти всю первую половину XII века. Впервые Москва упоминается только под 4 апреля 1147 года в Ипатьевской летописи.
И через сто лет она ничего особенного собой не представляет. Она входит в состав Владимиро-Суздальского княжества. И никакого Русского государства пока нет.
"Так ведь монголо-татарское-нашествие, язви его в душу, разорило Русь и помешало государственному строительству ! К тому же немцы в связи с этим чрезмерно оживились и стали активнее давить на неё с запада !" – встрепенутся русские великодержавные шовинисты. "А все, кто западнее Руси пусть скажут ей спасибо, что остались целы, ибо она приняла на себя удар супостата" – добавят они.
В предыдущих публикациях уже говорилось об этом. Но в контексте данной темы считаю необходимым сделать некоторые дополнения, которые предполагают в отдельных случаях повторы, за что заранее приношу извинения читателям.
Во-первых.
Что касается Руси как сдерживающего фактора в ограждении стран Восточной и Западной Европы от удара кочевников, то она претерпевала их и до Батыя. Чего стоило одно лишь нашествие Аттилы! Однако отбились, а оставшихся пришельцев смогли переплавить в этническом котле.
Испытывала на себе Европа натиск с Востока и других народов. Вот только некоторые из них: остготы, угры, булгары, печенеги, половцы… Европейские страны находили в себе силы отбивать экспансию и ассимилировать остававшихся пришельцев.
Батый, о чём уже было сказано, не оставил без внимания и страны Восточной Европы. Они были подвергнуты нападению и разорению. И только, одно из соединений Батыевых полчищ, о чём также говорилось, потерпело поражение, что, естественно, не могло коренным образом повлиять на итоги этого похода.
Почему монголы не пошли в Западную Европу и ушли из Восточной Европы, – остаётся лишь гадать. Может быть, решили ограничиться выходом к «последнему морю», за которое приняли Адриатику? Тревожила историческая память о судьбе соплеменников и их вождя: поражение до того непобедимых гуннов на Каталуанских полях (451 год) и загадочная смерть Аттилы (453 год)? Отсутствие достаточных степных просторов в Западной Европе (да и в Восточной Европе тоже) для выпаса многочисленных стад кочевников? На эти и другие вопросы по сей день пытаются ответить специалисты, однако пока безуспешно.
Впрочем, для некоторых, ангажированных, поклонников Клио здесь всё ясно, как Божий день: воинство Батыя так ослабило сопротивление Руси, что не осталось сил для покорения и последующего удержания под своей властью не только Западной, но и Восточной Европы.
Это утверждение опровергается уже тем, что после разорения Руси Батый разгромил страны Восточной Европы.
Да и могла ли тогдашняя разрозненная Русь так уж обескровить могучее монгольское войско? Если завоеватели были так ослаблены сопротивлением Руси, то почему оная на 240 лет подчинилась пришельцам? Если они были так ослаблены, то почему Александр Невский – победитель шведов на Неве и немецких рыцарей на льду Чудского озера ездил на поклон к хану Батыю в его ставку на Волге и в Монголию, в Каракорум, к кагану – верховному правителю всех монголов? Там совершались достаточно унизительные процедуры, как было принято на Востоке между победителями и побеждёнными.
По следам Александра Невского и его предшественников шли и другие русские князья, претендовавшие на великокняжеский ярлык – право управлять всеми русскими княжествами. Это что, тоже доказательство ослабления монголов после столкновения с Русью?
Во-вторых.
Мне кажется, катастрофические, как принято считать в отечественной историографии, издержки набега кочевников Батыя должны были активизировать процесс государственного строительства на Руси, а не препятствовать ему.
Однако вся беда в том, что на длительное время этот важнейший процесс жизнедеятельности государственного организма свёлся у нас к овладению любыми средствами монгольским ярлыком на великое княжение. Что, это тоже доказательство ослабления монголо-татар в результате столкновения с Русью в конце 30- начале 40-х годов XIII века?
А как тогда расценивать тот факт, что в 1380 году Русь одержала победу над, как утверждается, 300-тысячным монголо-татарским Мамаевым войском, а уже в 1382 году хан Тохтамыш захватил, разграбил и сжёг Москву? Это что, тоже ослабление монголо-татар Русью ещё в XIIIвеке?
Мне кажется, к внешней политике Монгольской империи, её региональных частей следует относиться серьёзнее и тоньше. В ней был не только национальный опыт, но также изыски изощрённой китайской дипломатии, которая к тому времени уже насчитывала не одну тысячу лет. Вполне можно предположить, что не в долговременных интересах Каракорума был окончательный разгром стран Восточной и Западной Европы тогда, в 40-х годах XIII века.
С одной стороны, реальными противниками, которых следует опасаться каждую минуту, для монголов они не являлись ни в повседневной практике отношений, ни в перспективе. Хотя бы уж потому, что они слабее. Кроме того, между ними и монголами стояла Русь.
С другой стороны, ордынцы были заинтересованы в том, чтобы Руси кто-то постоянно угрожал с Запада. И такая угроза была. Это, прежде всего, немецкие рыцари со своим воинством. Это шведы, определявшие своё присутствие в Прибалтике, где имели интересы и восточные славяне, а затем Россия.
Не случайно натиск на Русь с Запада активизируется после нашествия Батыя на Русь и его разбоя в Восточной Европе. Не случайно поэтому, что битва на Неве против шведов произошла в 1240 году, а Ледовое побоище – в 1242 году.
Думаю, в их оценке современниками и в последующих поколениях немало мифологического. Это и понятно. После Батыева разора так хотелось, чтобы Русь в военном отношении продолжала выглядеть достойно. Да, восточный супостат потрепал нас изрядно, но, при случае, мы готовы дать отпор любому, кто отважиться воспользоваться ситуацией и нанести нам урон.
Вот почему эти сравнительно скромные по масштабам военные столкновения были представлены изначально и продолжают оцениваться российской историографией по сию пору, как эпохальные битвы мирового уровня.
Не следует также изображать Русь того времени исключительно в страдательной тональности. Если по отношению к Золотой Орде и Каракоруму русские князья вели себя покорно, то о западном векторе их внешней политики этого не скажешь.
Можно, конечно, понять жёсткость действий Великого Новгорода в борьбе против немецких рыцарей. Они оказались у стен города, и сами, как говорится, напросились на решительный отпор. А вот устье Невы в то время не было местом расселения славян. А потому противоборство здесь со шведами явно не носило оборонительного характера. Здесь присутствуют агрессивные поползновения с обеих сторон.
Разумеется, в этом нет ничего удивительного. О средневековье ведь речь! Захватить то, что тебе не принадлежит, было тогда в порядке вещей. Впрочем, тенденция сия сохранилась и здравствует по сей день.
Разве Абхазия и Южная Осетия оказались фактически под российской оккупацией не в результате агрессивных действий России? Разве оккупационный режим этих грузинских территорий не был закреплён 5-дневной войной в августе 2008 года, авторы которой очевидны всем, кроме Первопрестольной? Одним словом, сварганили «небольшую войнушку» как дань средневековой традиции, когда Русь миролюбием тоже не страдала.
Но вернёмся в те, давние времена. После набега орды Батыя на Русь и Восточную Европу тогда, в конце 30-х – начале 40-х годов XIIIвека, что-нибудь подобное со стороны монгольских степей и золотоордынского улуса больше не наблюдалось.
Что, степняки превратились в цивилизованных обывателей и завоеваниями уже не интересовались? Ничего подобного! Но на военные свершения масштаба Чингиз Хана и его внучка силёнок не хватало.
Конечно, монгольские отряды время от времени появлялись на территории Руси, но, пожалуй, чаще всего по инициативе русских князей, стремившихся к обладанию ярлыком на великое княжение и потому рвавших друг другу глотки. А когда сами одолеть соперника не могли, призывали на помощь ордынцев.
Это только кажется, что Русь-матушка изменилась. Прошли века со времени призвания Рюрика на роль правителя, а по-прежнему в «земле нашей», несмотря на то, что «велика и обильна», порядка не было. Вот и призывали ордынского «барина», чтобы рассудил, кто из русских князей главнее главных.
Так можно ли категорично утверждать, что Русь собой заслонила Европу от монголо-татар? Если и можно об этом говорить, то в несколько ином повороте, при котором от категоричности мало что останется, если останется что-то вообще.
Пожалуй, правильнее было бы сказать, что монголо-татары себя отгородили Русью от Европы. Это позволяло им, с одной стороны, всё время держать перед собой потенциального военного противника, с другой стороны – не входить в прямой контакт с европейскими странами.
А вот что абсолютно очевидно и что неизменно замалчивалось или, во всяком случае, оставлялось в тени российской историографией, так это выполнение странами Восточной Европы функций щита, который прикрывал Русь от непосредственных военных контактов с немецкими рыцарями и другими западными охотниками до чужих территорий.
Разумеется, это не исключало возможности таких контактов, но смягчало их влияние на Русь-Россию, способствуя формированию сравнительно благоприятных условий для её международного бытия на этом направлении.
Несомненно, ситуация здесь не могла быть абсолютно неизменной. Русь, например, подчас сталкивалась напрямую с западными вояками, как это случилось при Александре Невском в начале 40-х годов XIIIвека на Неве – со шведами и на льду Чудского озера – с немецкими рыцарями. Однако ситуация меняется по мере складывания Московской России. На первых порах и она прикрывается странами Восточной Европы, как щитом, и не входит в прямые военные контакты с теми же немецкими рыцарями и другими западноевропейскими вояками.
Известно, что сокрушительное поражение Тевтонскому ордену, после которого он прекратил существование, нанесли союзные силы Польского Королевства и Великого Княжества Литовского в Грюнвальдской битве 15 июля 1410 года (немцы называют её битвой под Танненбергом).
В советско-российской историографии подчёркивается особая, определяющая роль смоленских полков в благополучном для Польши и Литвы исходе этой битвы. Ни в коем случае не ставлю под сомнение храбрость, мужество и стойкость смоленских воинов. Эти качества смоляне проявляли и задолго до Грюнвальдской битвы и множество раз после неё. Однако некоторые свои сомнения хочу высказать.
Во-первых , если верить такого рода историографии, то невольно приходится думать, что вот были литовские и польские войска, и где-то особняком – смоленские полки. Они стояли и ждали, когда побегут под натиском крестоносцев литовцы с поляками, а потом спасут их во славу русского воинского духа и оружия.
Смоленские полки структурно были частью польско-литовского войска, противостоявшего немецким рыцарям, и находились под единым командованием. И если им суждено было сыграть выдающуюся роль в этой битве, то вовсе не потому, что они – русские, а потому, что они – воины, выполнившие задачу, возложенную на них командованием.
Во-вторых, Смоленщина входила в это время в состав Великого княжества Литовского (ВКЛ), и её войско было только по этническому признаку русским, а в организационном и в государственном отношениях было частью общелитовского воинства. Пусть сколько угодно выворачиваются наизнанку русские великодержавные шовинисты, но этот исторический факт неоспорим.
В-третьих, приняв активное участие в разгроме Тевтонского ордена, смоляне способствовали избавлению от опасного врага не только Польши и Литвы, но и самих себя, а также Московской Руси.
Мне кажется, здесь будет уместно провести сопоставление победы Польши и Литвы в Грюнвальдской битве и победы Дмитрия Донского на Куликовом поле тремя десятилетиями раньше. Нисколько не ставя под сомнение неоспоримый военный успех Москвы в сентябре 1380 года, следует отметить отсутствие на этом фоне очевидного политического достижения.
Напротив, как уже сказано, в 1382 году хан Тохтамыш сжёг Москву, и она по-прежнему осталась данницей Монгольской империи. Потребуется ещё 100 лет, потребуется стояние на Угре, чтобы номинально эту зависимость устранить. А платить дань Москва будет продолжать, в частности, Крымскому хану и в XV, и в XVI веках, и весь XVII век, вплоть до 1700 года. Москва платила эту дань даже при Иване Грозном, когда уже были покорены Казанское и Астраханское ханства.
Парадокс состоит в том, что Московское царство было данником не суверенного государства, а … вассала. Именно в этом статусе находилось Крымское ханство по отношению к Османской империи. Кстати, к 1770 году ни одно европейское государство не платило кому бы то ни было дань.
Есть все основания утверждать, что во времена оны, когда на месте будущей Москвы бродили пращуры племён мокша и эрзя, а о русских здесь и сном духом не слыхивали, да и народа такого ещё не было, Литва начала государственное строительство и успешно его продолжала. Своей активной борьбой в это же время против немецких рыцарей она способствовала ослаблению их агрессии против восточных славян.
В то время, когда Московское Великое княжество было вассалом Монгольской империи, а потому и его титулование носило в некотором смысле условный характер, Великое княжество Литовское было вполне сложившимся сильным суверенным государством.
Усилия Великого князя Московского Дмитрия Ивановича по объединению усилий восточных славян на борьбу против Орды хотя и привели к её поражению на Куликовом поле, но не принесли государственного суверенитета Москве. Напротив, наблюдается усиление её вассальной зависимости от монголо-татар.
Тридцатью годами позднее Куликова поля Литва (пусть и с активным участием смоленских полков) и Польша наносят смертельное поражение Тевтонскому ордену и ставят точку на его существовании.
После этого перед Литвой и Польшей открываются новые горизонты. Но об этом и о других проблемах – в очередных публикациях цикла «Балтия – Россия».
Южно-Сахалинск, июнь-июль 2013 года.
|